Мне эта ситуация напоминает отказ Киевской городской администрации разработать смысловые алгоритмы работы городского транспорта во время воздушных тревог.
В чем сходство?
Думаю, дело в том, что эти ситуации имеют политический и бюрократический аспекты. В политической плоскости ситуацию можно разрешить, в бюрократической – нет. Но все обвинения раздаются именно в адрес бюрократов, а не политиков. Как это?
Высокоскоростные ситуации с большим количеством неизвестных можно урегулировать только на политическом уровне. То есть разработать такие правила (законы, подзаконные акты), которые создают рамку поведения в целом, а не в деталях, и при этом предполагают, что всегда что-нибудь может пойти не так. Но общее благо требует принимать риск этого "не так". К примеру, троллейбус может продолжать движение во время тревоги. Может ли в него ударить, допустим, дрон? Да. Но правила при этом не запрещают движение в целом, потому что потребность в передвижении сотен тысяч людей превосходит риски от возможного единичного попадания.
Менее дразнящий пример: если на дорогах есть автомобили, то несколько из них могут столкнуться и при этом покалечатся люди. Нужно ли запретить движение автомобилей по дорогам? Теперь действующая рамка говорит: нет, не надо, мы принимаем этот риск, но имеем правила, касающиеся уже деталей события (участников, обстоятельств и т.п.). В рамках этого подхода бюрократы спокойно регистрируют выходящие на дороги автомобили. И если один из них наехал на пешехода, то зарегистрировавшего автомобиль бюрократа не привлекают к уголовной ответственности. Не притягивают, потому что есть общая, назовем ее политической, рамка, в которой и действует бюрократ.
Есть ли у нас такая политическая рамка для выезда художников за границу или для движения общественного транспорта во время тревог? Нет, нет. Есть какая-то практика, частичные алгоритмы реагирования, костыли, которые создает госслужба там, где уходят от решений политики. По аналогии говоря, каждый выходящий на дорогу автомобиль получает письмо-гарантию от госслужбы, что он не попадет в аварию. А когда попадает, к служащему, который выписал письмо, приходят органы правопорядка с уголовным делом.
То есть политики перевели ответственность на госслужбу и туда же канализировали всеобщее недовольство. Помогло ли это кому-нибудь? Да, самим политикам, ибо таким образом они избежали политической ответственности, а самое недовольство избирателей за неправильное решение. И эти избиратели могут отказаться избрать их на следующую каденцию. Но ведь брать такую ответственность – за общие правила и общее благо – это и есть суть политики! Именно для этого и нужны люди, которые политикой занимаются каждый день: принимать решения для всего общества при многих неизвестных. Всё так. Но многолетняя украинская практика противоположна: переводить политические обязанности на тех, кто их в принципе не может выполнить, а наоборот, должен действовать в рамках уже утвержденных подходов. Эта ситуация приводит к немножко государственной службы, но сохраняет на своих местах конкретных политиков.
Теперь, как это смотрится со стороны государственного служащего. Бюрократа, если хотите.
Госслужащие действуют, как говорит действующая украинская Конституция, в пределах и способе. То есть строго так, как определяет закон. Не будем спорить, это разумный подход, - сейчас есть именно так. Так что за каждую их подпись есть наказание. В нашем случае выходит, что госслужащие своими подписями гарантируют возвращение художников из заграничных поездок. Художники это иногда игнорируют, и на плечах служащих накапливаются уголовные дела. В какой-то момент эти служащие действительно болеют за культурную дипломатию и делают, что могут, отказываются брать на себя больше и больше рисков, поскольку ситуация асимметрична: свободу действий имеют одни люди, а наказания за эти действия несут другие. Снова по аналогии, за рулем авто один человек – водитель, а уголовное дело – у другого, бюрократа, зарегистрировавшего машину.
В этом процессе все участники – художники, политики, органы правопорядка – канализируют риски на конкретных госслужащих. И те, считая ситуацию несправедливой, отказываются принимать эти риски. Ибо – еще раз – служащие действуют строго в рамках регуляторки, а политики отказываются эту регуляторку менять, чтобы не взять на себя политические (а не уголовные, как госслужба) риски.
Разумная ситуация? Нет. Можно ли ее исправить? Да. Но не на бюрократическом, а на политическом уровне.