Правоохранители задержали четырех представителей высшего командования ВСУ. Всем инкриминируется ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей, которое привело к негативным последствиям на фронте. Это первый арест офицеров такого уровня, к тому же воюющих с самого начала широкомасштабной российской агрессии. Трех генералов Юрия Галушкина и Артура Горбенко и полковника Илью Лапина обвиняют в провале обороны Харьковской области в мае 2024 года. Еще одному из задержанных – полковнику Дмитрию Рюмшину вменяют массовые случаи СОЧ в личном составе 155-й отдельной механизированной бригады, которой он командовал. На время досудебного следствия все четверо должны находиться под стражей.
Несомненных фактов в этой истории всего два – прорыв украинской обороны в Харьковской области был, СОЧ в 155-й бригаде во время обучения ее служащих во Франции – тоже были. Обстоятельства, при которых это могло произойти, степень личной вины командиров так, как их подают в своих официальных заявлениях ГБР и СБУ, которые ведут следствие, выглядят совсем не так однозначно.
В частности, бывшего комбрига 125-й бригады ТРО генерал-лейтенанта Артура Горбенко обвиняют в том, что он не принимал мер по укомплектованию бригады; определял завышенные боевые задачи батальонам; не организовал артиллерийскую поддержку; ненадлежащее обустройство опорных пунктов, инженерных заграждений; не довел до подчиненных информацию о готовящемся наступлении РФ; не организовал взаимодействие с другими подразделениями. Поэтому произошел незапланированный уход подразделений бригады с позиций.
Еще в июле 2024 года генерал Горбенко рассказал, что неполный комплект бригады и нехватка вооружений была хронической проблемой, о которой он докладывал высшим инстанциям и которую пытался решать самостоятельно – в частности, собирая средства на закупку минометов. Которые были закуплены, но в бригаду почему-то поступили не все. При этом у него был приказ держать под контролем бригады 44 км линии границы. Это действительно непосильная задача при неполном комплекте личного состава без должного вооружения. Но очевидно, что эту задачу поставил себе не командир бригады.
Ставить задачу и обеспечивать ресурсами для ее выполнения – должностная обязанность бывшего командующего оперативно-тактической группировкой войск "Харьков" бригадного генерала Юрия Галушкина. В ГБР считают, что он с этим не справился, потому что неверно оценил потенциал врага и обстановку на участке ответственности. А разведданные о запланированном наступлении россиян просто проигнорировали. Такая позиция ДБР может вызывать сомнение, поскольку со слов того же генерала Горбенко, очевидно, что о планах россиян было известно и к наступлению – насколько это было возможно – готовились.
Бывшему командиру 415-го батальона 23-й ОМБр полковнику Илье Лапину вменяют в вину то, что он якобы не организовал оборону в населенных пунктах Стрелечье, Красное, Липцы и Слобожанское и проигнорировал самовольный отход военных. А также отдал единолично боевой приказ при отсутствии приказа старшего командира. Генерал Горбенко свидетельствует, что отступление 415-го батальона на одном из флангов было, но он не считает, что это было именно бегство. Так как после этого отступления и 125-я бригада и 415-й батальон закрепились на новых рубежах и держали оборону совместно с другими воинскими частями.
Во всех трех случаях речь идет о реагировании на конкретную боевую ситуацию командирами разного уровня. Оно могло быть верным или ошибочным. Но ошибка – это еще не грех. И сколько в этой ошибке объективных факторов, а сколько личных, насколько неправильны действия были умышленными – должны устанавливать специалисты, знающие военное дело. Только так можно квалифицировать их как преступление. Но следствие ведут гражданские – в стране, более 10 лет существующей в условиях войны, полностью отсутствует военная юстиция. И это уже достаточное основание сомневаться в компетентности и объективности расследования.
Несколько проще может выглядеть ситуация со 155-й бригадой, которой командовал полковник Дмитрий Рюмшин. Из материалов следствия известно, что он не давал ход рапортам своих подчиненных о случаях СОЧ – то есть документально доказано, что о них он знал, но в правоохранительные органы, как это положено, соответствующую информацию не предоставлял. И это точно служебное нарушение. Но ГБР настаивает также на том, что полковник Рюмшин сознательно брал на службу уклонистов и за взятки отправлял их на обучение во Францию, где они из воинской части убегали. Как эту часть обвинения планируют доказывать следователи – представить себе непросто. Факт взятки вообще сложно доказать, даже когда известны и доступны обе стороны противоправного действия. А тут, по меньшей мере, придется еще за пределами Украины искать тех, кто якобы давал деньги командиру, чтобы он отправил их за границу.
Очевидные несуразности дел против четырех командиров ВСУ вряд ли следует сразу трактовать как то, что следствие заказано с целью понизить авторитет армии или еще с какой-то. Хотя политические оппоненты власти уже воспользовались такой возможностью, акцентируя внимание на том, что брать подследственных под стражу как особо опасных преступников – это явный перебор, унижающий всех военных, а также на том, что ответственных за провал обороны Харьковщины, в действительности, больше.
Позицию военных попытался сбалансированно изложить бригадный генерал Сергей Собко. Он отметил, что ошибки на войне – неизбежны, наказывать за них – неправильно, поскольку это окажет негативное влияние на инициативность других командиров. Кроме того, в армии действия властей могут воспринять как несправедливость – просто потому, что существует недоверие и к системе правосудия, и к политическому руководству страны. С другой стороны, считает генерал Собко, "при правильном подходе, если процесс прозрачный и справедливый, это может способствовать совершенствованию системы командования и уменьшению риска повторения ошибок".
Отдельно также следует упомянуть позицию комитета Верховной Рады по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки. Там напомнили о существовании боевого иммунитета, который во время войны является правовым предохранителем, исключающим уголовную ответственность военнослужащих за действия, совершенные в условиях военного положения и в пределах служебных компетенций. То есть, чтобы не выглядеть нарушителями этой нормы, представителям политического руководства и правоохранителям придется искать доказательства, что задержанные командиры действовали за пределами своих полномочий. И это реальный вызов для нынешней власти, не справившись с которым, она рискует понести новые репутационные потери.